|
|
Михеева Любовь. Заумь как язык межнационального общения // Город на Цне. – 2000. – 13 сентября. – с. 5.
-----
Заумь как язык международного общения
"Авангард в искусстве редко являет собой нечто большее, чем дань очередной обывательской моде", – разочарованно заявлял, сидя в театральной ложе, известный набоковский персонаж. Интересно, чтобы он сказал, окажись в его руках антология русской нетрадиционной поэзии "Зевгма" или сборник стихов "Муза зауми". То и другое принадлежит перу нашего земляка, основателя и руководителя единственной в мире Академии зауми, лауреата международного литературного конкурса в Берлине, поэта и критика Сергея БИРЮКОВА. Много сделавший для культуры небольшого Тамбова, художник не так давно оставил его пределы. Теперь он живет в Германии и преподает в университете Мартина Лютера, пропагандируя наследие классика зауми Велимира Хлебникова. В этом году Сергей Евгеньевич отмечает двойную дату: свой полувековой юбилей и десятилетие «академического» союза. Приехав в Россию на литературную конференцию, поэт посетил город на Цне и стал нашим гостем.
– Сергей Евгеньевич, ваши впечатления от Германии?
– Любопытная страна, всегда интересовавшая русских. Издавна поддерживавшая с Россией тесные связи. Я живу в городе Галле, он находится недалеко от Цербста, гае родилась Екатерина Великая – Гроссе, как называют ее немцы Кстати, на родине она в большом почете. Германия приятно поражает обилием всевозможных культурных мероприятий. Музыка, 8 том числе классическая, занимает одно из первых мест и всячески поддерживается. Например, в Галле родился Гендель, неподалеку, в Лейпциге, жил Бах, то есть у каждого города есть свой музыкальный гений, и в их честь регулярно проводятся фестивали. Немцы любят живую музыку, и концертные залы всегда заполнены, при том, что классика выходит на пластинках, звучит на радио и с телеэкрана Немцы к тому же очень читающий народ. Бросается в глаза количество издаваемых книг. Во Франкфурте-на-Майне ежегодно проводится крупнейшая международная книжная ярмарка. В городе, равном по величине нашему Тамбову, работает десяток книжных магазинов и недавно открылся еще один, четырехэтажный. Что касается людей... Немцы самодостаточные, вежливые, я бы сказал, предупредительные. Друг другу стараются не мешать. На улицах тихо, нет нашей... базарности. Хотя торгуют там тоже практически на каждом шагу – и вьетнамцы, и китайцы. Между прочим, бюргеры среднего возраста и достатка предпочитают одеваться у них. Во всяком случае, в Восточной Германии.
– Со своими студентами вы общаетесь на русском?
– С использованием немецкого. Мои воспитанники занимаются славистикой. Семинар, который веду, называется «Хлебников и русский авангард». Хлебников очень сложен. Для нашей литературы это глубинный, я бы сказал, корневой поэт. Тем не менее нашлись немецкие авторы, которым удалось раскрыть потаенный смысл его стихов и по-своему его передать. На занятиях мы сопоставляем звучание оригиналов и переводов.
– Студенты университета Мартина Лютера удивили вас чем-нибудь?
– Нет. Они мало отличаются от российских. Может быть, некоторые менее организованны.
– А как же пресловутый немецкий педантизм?
– Это один из тех мифов об иностранцах, что существуют в России. Мне встречались всякие германцы – аккуратные и не очень, расчетливые, холодные и весьма сентиментальные... Я бы не рискнул сейчас как-то определять их национальный характер "Душа народа – язык", – говорил фон Гумбольдт, и заглянуть а ее глубины мне предстоит, ведь я только осваиваю эту языковую среду.
– Но уже пишете на немецком?
– Для этого достаточно знать язык а объеме школьной программы. Я работаю на немецком достаточно долго и на недавней берлинской лирик-спартакиаде мои стихи были отмечены.
– Сергей Евгеньевич, сакраментальный вопрос: кто из поэтов, не считая, разумеется, Хлебникова, повлиял на вас особенно сильно?
– Я воспитывался в литературной семье: моя мама филолог, и в довольно нежном возрасте я уже хорошо представлял себе изящную словесность, которой был увлечен. Существовала в Тамбове студия "Бригантина". В семнадцать лет я начал обучаться там искусству декламации. Руководил студией Александр Николаевич Смирнов, а преподавали известные мастера, в том числе московский чтец Дмитрий Журавлев. Если говорить о поэтах, то особенно сильно на меня воздействовал Маяковский Стихи – воплощенный напор, мощь... Для перевода у них сложная композиция, но даже в немецких вариантах сохраняется авторская энергетика. Более того, мои студенты говорят, что ощущают в произведениях Маяковского сильное мужское начало. Именно в "Бригантине" я впервые познакомился с поэтическим авангардом.
– Кстати, об авангарде. Понятно, что поэзия зауми – своеобычная и, в общем-то, малопонятная, но может быть популярной. Но в Европе, как видим, она вызывает
живой интерес. А что же в России?..
– Не могу сказать, что здесь заумь никого не интересует Среди членов нашей академии авторы из Новосибирска. Москвы. Санкт-Петербурга. Их стихи публикуются и раскупаются. Просто нужно учитывать, что в нашей стране произведения Хлебникова, Хармса и прочих "необычных" поэтов долгое время не популяризировались. Многое не издавалось вообще. Сейчас стали уже забывать, как жестко регламентировалась тогда духовная жизнь, как за нас решали, какая поэзия нам нужна. К тому же это действительно искусство не для всех – здесь многое решает вкус. Ведь и Пушкина у нас далеко не все читают, что называется, взахлеб. Так что не стоит удивляться, если человек, услышав заумную поэзию, не понимает и отторгает ее.
Я толкую заумь расширительно. Некоторые стихи того же Александра Сергеевича кажутся вполне заумными, то есть непонятными, если их не расшифровать, не прокомментировать. В моей академии работают поэты, стихи которых не совсем вписываются в рамки привычного понимания. Поэтому задача академии – расширить поэтическое пространство самих авторов и раздвинуть границы восприятия читателя.
– Сергей Евгеньевич, лаборатория художника – несомненно, святое. И все-таки – как рождается заумь?
– Поэт Алексей Крученых, кубофутурист. которого считают основателем зауми, заявил как-то, что всем известную лилию нужно переназвать – слово не звучит, затерлось – и произносить "еуы". Для непосвященного – ничего не значащая совокупность звуков, у Крученых же за этим сочетанием стоял определенный образ. Его собратья по цеху считали, что буква "Б", например, дает ярко-красный цвет, "В" – синий, "П" – черный. В этом, в общем-то, и есть ключ к пониманию зауми. Если говорить обо мне, то за сочетанием фонем я открываю целую галерею образов – звуковых, логических, даже чувственных. Поэзия зауми создается всем организмом. Когда Пикассо спросили: какая разница между творчеством и эротикой, он ответил, что никакой. Воспринимать заумь сложно, поскольку в отличие от традиционной поэзии она передает не объективные и узнаваемые, а субъективные ассоциации. Пытаться "раскодировать" их, как мне представляется, всегда интересно. Например:
Излом ноги. Изгиб шва
Марионетки боли.
Ниточки, бахромка. Кружева
Трусики, растекшиеся
на поверхности столика.
В зеркале гладь профиля
груди.
Мельк млика.
Мельк.
Иногда я создаю в стихотворении фрагмент образа – какой-то, скажем, блик. Иногда – действие:
НОЖ остороЖНО
прикасается к хлебу
Надрез.
В зауми важно все: паузы ударения, манера чтения.
– Веши коллеги по академии – личности безусловно талантливые, но нет ли здесь некоторого кокетства? Дескать, понятно многие пишут, мы же создаем нечто сюрреалистическое...
– Не думаю. Никто из учеников, я это отчетливо вижу, не повторяет меня. Их поэтика индивидуальна, это внутреннее, не напускное. И потом, они осваивают всевозможные поэтические формы. Нам важно разнообразие, возможность максимально раскрыть¬ся. Для одних заумь является самодовлеющей, для иных – лишь инструмент, который впоследствии поможет влиться, скажем, в классицизм.
– А есть ли среди признанных поэтов вам не интересные?
– Мне интересен любой, даже начинающий. Любопытно проследить ход его мысли, выбор средств. Другое дело, что есть поэты, которые мне не очень близки. Это, пожалуй, Гумилев. Волошин. Они трогают меня как личности, но, считаю, избранный стиль не дал им возможности выразиться предельно.
– А как вы относитесь к так называемой женской лирике?
– Без скепсиса Стихи, написанные прекрасной половиной человечества, раскрывают такие области сознания и духа, в которые нам, мужчинам, не пробраться. Это обусловлено и физиологией. Кстати, немецкий язык не допускает названия "поэт* для женщины – только "поэтесса"... Традиционно сопоставляют Ахматову и Цветаеву. Для меня это два полюса женского мироощущения. Масштабные и талантливые. Какие интонации у обеих, какой эротизм!
Я надела черную юбку,
чтоб казаться еще стройней...
Но мне как поэту интересней лирика, к примеру. Елены Гуро, тоже представляющей Серебряный век и долгое время находившейся под запретом. Недавно вышел в свет сборник ее стихов. А также Нины Оболенской-Хабиас. талантливой и очень откровенной поэтессы, за что в свое время ее даже переименовали в Похабиас. Правда, на фоне сегодняшних откровений она кажется просто целомудренной.
– Вы намерены остаться в Германии или все же вернетесь на родину?
– Пока об этом сложно говорить. Пытаюсь жить и тем, и здесь Мне интересно наблюдать, что происходит о культурной жизни обеих стран. Хотелось бы, чтобы мы и немцы имели более полное представление о том, что происходит в культурной жизни наших стран. Когда я приехал в Германию один из моих студентов обучающийся в магистре-туре, работал над темой "Академия зауми история, теория и практика". Это первое в мире исследование подобного рода. Так что своей, скажем так, миссией я считаю делать все возможное для интеграции русской и европейской словесности.
PS. Кстати, в Германии Сергей Евгеньевич пропагандирует и нашу газету. Ее уже не первый год выписывает университет Бремена...
Любовь МИХЕЕВА
|
| Календарь новостей |
| « Апрель 2024 » | | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | | 29 | 30 |
|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
