--------------------------------------

* * *
Ожерелье ночных фонарей
опоясало сотни миров.
Выступают контрастами дней
негативы больших городов.

Эта ночь проводила черту,
этот день пролетал сквозь экран.
Обреченно кричал в пустоту
долгим звоном оконных мембран

Чей-то голос, внушающий страх.
Города обесцветивший смог
отпечатывал на плоскостях
литографию четких дорог.

Тени зданий - косые поля.
И вращаясь быстрей и быстрей,
уплывает куда-то Земля
под конвоем ночных фонарей.

* * *
Пренебрегшие оберегом,
Мы растеряны и нелепы.
Много дней колыбель ковчега
Семь ветров разносили в щепы.

Он бывает один - попутный
И неважно как он зовется
Набухавшие тучи мутно
В семь слоев застилали солнце.

Свет зарницы еще не пламя
Мы кочуем из были в небыль,
Ожидая когда над нами
Засияет седьмое небо.

* * *
Ураганом понеслись
Воды вешние.
Не горюют издали
По умершему

Преумноженный стократ-
Этот день ему.
Я не гость - я только свят
По-весеннему

Умирая - умирай
По-иному быть
До весны не нужен рай -
Мне до дому бы.

До порога, до весны
Не молившийся,
Я не вор, я блудный сын
Возвратившийся.

Двойные двери.
Двойные двери - от врагов
Они закрыты.
Двойные двери и засов -
Моя защита.

Двойные двери так крепки:
Весь мир за ними.
А я рисую от руки
Углы с прямыми,

Не исправляя, не стира-
я четких линий.
Мой упорядоченный рай,
Моя твердыня.

Ни друг, ни враг - никто из них
Войти не смеет.
Я под защитою двойных
Дверей. Темнеет

Дверной проем геометри-
ческой заплатой.
За безопасность что внутри, -
Двойная плата:

Двойные двери - в полстены -
Мне мир откроют
В пол силы или в полцены.
Теряю вдвое:

Мир ограничен только кон-
туром фигуры.
Смотрю наружу в щель окон-
ной амбразуры.

Лабиринты.
Лабиринты. Дороги и судьбы.
Гул неясный касается слуха.
Ты, увлекшийся призрачной сутью,
Но ведомый невидимой властью.

Распознать настоящую суть бы!
Но бессменное первенство духа
Снова ставит тебя на распутье.
Право выбора. Трудное счастье.

Ветер.
Ветер мчится всемирным потоком.
Это он, мой пророк неизменный.
Этот миг - истечение сроков
Это значит - грядут перемены

И теперь в постижении мира
Необъятное служит мерилом.
Я достигну ступени кумира
Мощью духа, сознанием силы.

Новой мыслью я снова воскресну.
Ветра, ветра благие порывы.
Я привык возвращаться из бездны
И опять становиться счастливым.

Небожители.
Небожители. Светлые духи.
Над останками древних скрижалей -
Ясный свет ими заданных истин,
Он вернее насущного хлеба.

Крылья дерзкие, сильные руки.
И движение ввысь по спирали
В безграничной заоблачной выси.
Духи светлые. Жители неба.

Облака.
Дно заоблачного мира
У нас над головами.
Оно лилового цвета.
Значит, есть и другая жизнь
Там над нами.
Там смеются и плачут,
Там любят и ненавидят,
Только там не убивают,
Потому что еще не капал
На нашу землю кровавый дождь.

Пигмалион.
Дар богов, Галатея,
Творение рук его самого,
Она была совершенством
Без нее стало пусто в его мастерской,
Стало горько на сердце.
Труд его не напрасен,
Но теперь любуется ею
Кто-то еще, но не он.
И в храм Афродиты
Не проникает солнце.

Звезда.
У каждого человека свои звезды.
А. де Сент-Экзюпери.
Можно поймать падающую звезду
Пронизывая ночную тьму,
Она летит, покинув созвездие,
В котором мерцала еще вчера.
И все это ради спасения
Одной - единственной души
Того в чьи руки она попадет.
Пусть она светит на земле.
Упавшая - не значит падшая.


* * *
Молитву ТВОРЯТ.
Ведь она - тихий плач о прошедшем.
Молитву ТВОРЯТ
С надеждой на будущее.
Потоки времен - в тебе,
Молитву ТВОРЯЩЕМ.

* * *
Она на небе чертит ровный круг
И по ночам заглядывает в лица
В истерзанных руках - горбатый лук
И полыхают в волосах зарницы.

Не ждали на стареющей Земле
Праправнучку воинственных валькирий
Но раздалось в опустошенной мгле
Мятущееся соло междумирий.

Страданием отмечено лицо
Певицы невостребованных гимнов.
И, скованная огненным кольцом,
Она смущает пляской херувимов.

Зловонным дымом стелется испуг -
Неустрашимых время миновало.
Угомонись, воинствующий дух,
Спи с миром. Человечество устало.

Те, что не спят.
Те, что не спят,
В лунную мглу
Устремлены.
И наяву
Видят они
Вещие сны.

Видят они
Дикой травы
Медленный рост.
Каждую ночь
Строят из грез
Сказочный мост.

Время для них-
Длинных часов
Сумрачный ряд.
Точный отсчет
Жизни извне
Тех, что не спят.

Тупик.
Нет выхода. Страшнейшей из смертей
Мой путь закончен в пламени пожара
Я вижу пляску бешеных теней
И ощущаю мерный ритм ударов.

Нет выхода. Что значит каждый миг
В сравненье с этим? Гром стихийных бедствий
И бегство в никуда. Предсмертный крик
Все просто - никаких священнодействий.

Еще минута, и огонь начнет
Лизать застенки, раскаляя камни.
Он рядом тот злосчастный поворот,
Граница смерти, мой рубеж недавний.

Все кончено теперь. Кровавый свет
Все ближе, негасимый и нетленный.
Мой ложный шаг-падение Вселенной.
Нет выхода. Страшнее смерти нет.

* * *
Музыка тактична и тиха.
Музыка разделена на такты.
Музыкою бредить и вздыхать
Время от начала до антракта.

Музыка-скольжение руки.
Звуки-колебания эфира.
Это пробуждение стихий
Над слоями дремлющего мира.

Музыка звучала и звала.
Так, не осязая постоянства,
Незапечатленная, жила,
Разбавляя звуками пространство.

Частоколом копья сотен нот-
Слепки одного оригинала.
Путь увеличения частот-
Время от антракта до финала.

Ловля бабочек.
Занятие достойное богов:
Держать на ладони живое
Теплолюбивое существо.
В каком из своих воплощений
Оно вобрало в себя
Краски мира?
Какой смысл таят в себе
Иероглифы
на его крыльях?

Взросление.
Рост тела подобен
Росту травы.
Цвет глаз меняется
Вместе с цветом неба.
Движения становятся иными
Подобно тому, как ветер
Меняет свое направление
Каждую весну
Человек становится другим.
Но мир обновляется,
А он
Ненавидит бродячих собак
И мартовскую слякоть.

О любви.
Когда мыслишь любимого
Центром Вселенной,
Осязаемой точкой отсчета,-
Любовь окрыляет.

Когда заменяешь
Любимым Вселенную-
Любви не хватает воздуха
В ограниченном пространстве
И она погибает.

Пирамиды.
Процесс роста - закон жизни.
Каждый тянется к свету,
Насколько возможно.
Сосны вырастают до небес.
Attalea princeps
Пробивает крышу теплицы.
Вьюнок взбирается вверх оплетая опору.

Пирамиды стоят неподвижно
Устремив вершины в небо,
Громадные,
Тяжеловесные,
Целеустремлснные.
Но
Пирамида тем выше,
Чем шире ее основание.

* * *
Одни только дети знают чего ищут.
А.Де Сент-Экзюпери.
Гаснет утомленный вечер,
Тают звуки клавесина.
Тихо вздрагивают плечи
У несчастной Коломбины.

Грязью черное на белом -
Соль бесхитростных историй.
Мир безмолвен. Что за дело
Вам до кукольного горя?

Сетью линий на ладони,
Сменой букв на миокарде,
Непонятным, посторонним
На замаслившейся карте

Обозначены маршруты
Новоявленных изгоев.
В их стремленье к Абсолюту
Им отныне нет покоя.

И в обличье голубином,
В фейерверке снов сгорая,
Горько плачет Коломбина
По утерянному раю.

* * *
Короли смотрят на мир очень упрощенно.
Для них все люди - подданные.
А.де Сент-Экзюпери.
Два угла обнаженных плеч,
Заострившиеся черты.
Успокоиться, сдаться, лечь.
Но во сне - боязнь высоты.

Одеянье - отрепье крыл
Да на правой руке опал.
Под ногами упругий ил.
Ты за эти года устал

Напряженно держать узду
Обескровленною рукой.
Твой венец средоточье дум,
Черных мыслей угрюмый рой.

Атлантида твоей мечты -
Пересохшие русла рек
И чернеющие мосты.
Презирая столетий бег,

Каждый хочет быть королем,
Даже если в его государстве
Единственным подданным
Является он сам.

* * *
Эльфы, о эльфы
Пустых побережий
Поющего моря!
Если хоть капля
Осталась во мне
Вашей крови,
Научите меня
Жить - тихо,
Вздыхать легко,
Ступать - неслышно
И видеть во сне
Белопалубные,
Белопарусные
Ваши корабли.

* * *
Так сгорают закаты и тают снега,
Высыхают моря, превращаясь в пустыни
И крушат и ломают свои берега
Сумасшедшие воды подземной твердыни.

Так терялись под пеплом остатки Помпей,
Гибла так Атлантида и рушилась Троя.
Но стирало забвенье мельканием дней
И скрижаль мудреца, и доспехи героя.

Неизбежно оплакивать новый Эдем
И, слабея, опять примиряться с утратой -
Вот удел обреченных во времени сем,
За безумье веков справедливая плата.

И безмолвствует Вечность, и стынет гранит
В неподвижности взгляда египетских мумий
И с улыбкой всеведущей слышат они,
Как во тьме пробуждается новый Везувий.

* * *
Срезать нарост эгоизма
Как закаменевшую плесень
И кровоточащей раной
Прикоснуться к Мировой душе.

* * *
Тишина откликнется
Криком или стоном.
В мареве таинственном -
Женщина? Мадонна?

Дымкой на поверхности
Безмятежно- гладкой -
Поцелуй единственный,
Сорванный украдкой.

Под зеркальным куполом
Далеко и звонко
Гаснет смех серебряный
Божества? Ребенка?

Слезное, безгрешное
С болью поцелуя -
В лике очарованном,
В спящем одесную.

Руки бились истово.
А когда устали -
Прикоснулись к зеркалу
Губы ли? Уста ли?

Предчувствие весны.
снег, зимой ослеплявший белизной,
потускнел.
небо, зимой засоренное клочками облаков,
очистилось.
дом, зимой служивший убежищем,
стал тюрьмой.
и все потому, что скоро весна.

* * *
Море безбрежное, синь поднебесная.
Где и когда, у какого причала
Я обрела ее, раньше безвестную
Сказку мою без конца и начала?

Музыка волн - бесконечные тремоло.
С нами и солнце само ликовало.
В мире добрей и прекраснее не было
Сказки моей без конца и начала.

Праздник закончился. Темень кромешная
Солнце закрыла. И я потеряла
Синь поднебесную, море безбрежное -
Сказку мою без конца и начала.

Буря. В безумном шальном хороводе я
Голосом раненой птицы кричала.
Кто возвратит мне мой свет и мелодию,
Сказку мою без конца и начала?

Через моря поплыву - так решила я,
Жизнью рискуя - ни много ни мало
Вслед за моею мечтой легкокрылою,
Сказкой моей без конца и начала.

Птицей взлечу над ужасною бездною,
Но отыщу - я себе обещала -
Море безбрежное, синь поднебесную -
Сказку мою без конца и начала.

Духи стихий, исполины могучие.
Там, где край света, я их отыскала.
Где же ты нежная, самая лучшая
Сказка моя без конца и начала?

-Нам все земное на свете доверено,
Требуй, что хочешь.
Но я отвечала:
-Лучше верните мне то, что потеряно,
Сказку мою без конца и начала.

Слово волшебное, жизнь бесконечная.
С новою радостью мир я познала.
Вновь обрела я любовь свою вечную -
Сказку мою без конца и начала.

Камни.
Камни - живые.
Камни умеют молчать,
Но я слышал, как они говорят.

Камни - древние.
Камни сохранили
Воспоминания многих тысячелетий.

Камни - мудрые.
Камни помнят о многом
И знают то, что неизвестно людям.

Камни дышат.
Камни кажутся мертвыми,
Но внутри каждого из них теплится жизнь.

Не разрушайте старые замки.

Шторы.
Сумерки - время превращений.
Сумерки. Метаморфозы мира.
Многоголосие уличного шума
Напоминает какофонию оркестра,
Настраивающего свои инструменты.
А очертания новостройки -
Развалины древних марсианских городов.

Ты смотришь в окна домов,
Каждый из которых - вселенная,
Заключающая в себе тайну.
А ты можешь разгадать каждую из них,
Если она не скрыта от тебя
Вселенским покровом,
Который жители этой вселенной
Называют неуклюжим именем
Што-ры.

Но, впрочем, изнутри
Все выглядит не так, как снаружи,
И даже не так, как через открытое окно,
Не занавешенное шторами.

Тьма.
Не обесцвечивай выси,
Не заглушай то, что слышим,
Не замораживай звуки,
Выпусти звезды наружу.

Не искажай света истин,
Не прерывай связи с высшим,
Освободи наши руки,
Не тяготи наши души.

* * *
Мы от разных стихий,
но зато одного времени.
Наши мысли окрепли
твоей и моей силою.
Наши песни рождались
твоим и моим именем.
Мы - два голоса этой земли,
мы - одно целое.

* * *
Сезон гармонии. О дивный новый мир,
Пробирочно-стерильные каноны.
Грядущее зачитано до дыр
И в пору отказаться от законов

Зачем они, когда идем ко дну?
Колоннами - не цифры новых такс ли -
За почву, за дыханье, за весну.
Мир псевдо откровениями Хаксли

Сезон крушения. От ветра до стены
Еще живем, ударом не разбиты.
Угроза наплывает со спины,
Пока молчат глухие монолиты.

Призыву подчинившийся - круши! -
Буянит ураган, срывая крыши.
И, обнажив рецепторы души,
Другому ритму подчиняясь, дышим.

Простые смертные - пускаем руки за,
Не зная, что там. Краем горизонта
Проходит вечность, отведя глаза.
А он меж тем закончился, сезон-то.

И только пробужденье ото сна -
Финал несуществующего пира.
И тает сиротливая весна
В пустом саду изысканного мира.

* * *
Слагаешь афоризмы,
Даже если говоришь междометьями.

* * *
Тяжелый колокол
Свинцом и оловом
в пургу
влит.
Грядет неложная
Пора тревожная -
пора
битв.

Пора-суровица.
Врагом становится
вчера -
свой.
Над степью бурою
Последней бурею
грядет
бой.

Взмывая стягами,
На белом - алое
цветет
вязь.
Своей отвагою
Полки немалые
зовет
князь.

Глаза горящие,
Движенья смелые -
горда
стать.
Мечи блестящие,
Одежды белые -
его
рать.

Ему по крови, как,
И нам, до подвига -
один
миг.
Четыре стороны
Затмили вороны,
закрыв
лик.

Краям исхоженным,
Их крик тревожен им,
убог,
сир.
Нести спасение,
Освобождение,
любовь,
мир.


* * *
Совершенство.
Неложная жизнь,
тихий пламень неугасимый,
освещенные им рубежи
и гармония имени-отчества.

Со-вершинство.
Соседство души,
обретение побратима,
золотое мерцанье вершин,
неизбывная суть -
одиночество.

Рождение
Выходящие из чрева
в расползающийся хаос
пульс иного сотворенья
чувствуют в себе.

Все они на гребне рева
и юродствуя, и каясь,
не увидят возрожденья
разума в борьбе.

Участь их, простых и грешных,-
в продолженье возвращаться,
становясь материалом,
плача и скорбя.

Ты же, благ и безмятежен,
будешь целым, а не частью.
Ты в обличье небывалом
смог узрить себя.

В ослепительном сиянье
семь корон над головою,
на одеждах - звездный пояс.
Нежен и суров,

Непоколебимый, станешь, -
путь, заслуженный тобою, -
демиургом одного из
будущих миров.

* * *
Под ноги одно
Каменное дно -
ниша.

Слаб и отдален,
Колокольный звон
тише.

Если повезет,
Отличить бы от
склепа

Дом, что мира вне
Так построен не-
лепо.

За стеною - лес
Без конца и без
краю.

Вдоль и поперек -
Тысячи дорог
к раю.

Тучи на восток
Точек огневых
пляшут.

Тысячи дорог.
И одна из них -
наша.

Танец
Вытек день, и с мира прочь
глянец.
Начинает тихо ночь
танец.
Чьи-то там во тьме скользят
руки,
Плавно строят новый ряд
звуки.
Неуемное в крови
жженье
И размеренные дви-
женья
Все неистовее, все
злее.
Ветер волосы снесет,
взвеет
Не глаза уже и не
очи -
То, что видится в огне
ночи,
В этом пламени побед
главном.
Но кого признать себе
равным -
По любви, по думам, по
бедам?
Это гибель - в крике по-
бедном.
Это новое грядет
слово
Через сорок тысяч лет
снова.


* * *
Я вернусь сюда
пару столетий назад.

Буду жить в то время,
о котором сейчас
повествуют учебники истории
и старинные книги.

Содрогаясь в прорицаниях,
не дающих покоя в бессонные ночи,
стану говорить людям о том,
что они обретут
и что потеряют.

Они будут считать меня провидцем,
ибо мало кто знает,
как зыбка грань
между пророчеством
и воспоминанием.

* * *
Рука моя - географическая карта.
Пять вытянутых полуостровов,
скопленье рек,
слияние дорог,
причудливый рельеф,
места и встречи
в сплетении “когда” и “где”,
изгиб ложбин -
назначенные сроки -
и пять холмов.
А над пятью холмами...

* * *
Снова
занавешено
небо,

света
не увидели
чтобы.

Окна
настоящие
мне бы,

за двоих
смотрящие
в оба.

Города
далекие
крыши,

очертанья
скрыты
во мраке.

Башни
и стройнее,
и выше.

Тонут
вездесущие
страхи,

если ввысь
открытое
темя -

в центре
перекрещенных
полос.

Завтра
все равно будем
с теми,

чей с небес
доносится
голос.

* * *
Не остыл еще
в груди
пыл

И в глазах пока
испуг
жив.

Девять месяцев
в пути
был,

Эту землю,
аки плуг,
взрыв,

Это чрево
прочертив
сквозь,

Я пришел
сплетенье рук
жать.

Нам дороги
вместе и
врозь:

Время жатвы
недосуг
ждать.

Благодатных бы
семян
горсть -

Золотилась бы
полей
шаль.

А блажен
и безымян,
гость

Мимо всходов
и аллей -
вдаль.

* * *
Жажду Царствия Твоего!
Осиротевшие, где мы, где мы?
Самые громкие крики - немы.
Жажду Царствия Твоего.
Между стихий, не обретший плоти,
В мире эфирном и мире плотном
Жажду Царствия Твоего,
Видеть созвездья и строить храмы,
Слышать созвучия новой гаммы,
Кистью писать голубым и белым,
Пламенем, духом, душой и телом
Жажду Царствия Твоего.

* * *
Ты - жаждешь опередить
черепаший бег повседневности,
я - считаю открытием
каждый сделанный шаг.
Но я знаю итог,
я знаю итог,
потому мне не важно,
кто из нас
будет первым на этом пути.

Ты - обнимаешься с тенью,
я - боюсь темноты.
Но я знаю финал,
я знаю финал этой пьесы.

В этом объемном мире
ты - видишь контуры,
я - плоскости,
и неизвестно, кто из нас
более близок к истине.
Но я знаю конец,
я знаю конец
ненаписанной книги,
потому мне не страшно,
что мы с тобой
по разные стороны..

* * *
Среди расплавленных стихий,
Внутри колеблющейся сферы,
Храня молитвы и стихи
И воплем распугав химеры,

На гребне ветра, до луны
Извившись пляской огневою,
На гребне бешеной волны,
До боли, до смерти, до воя,

Меж лиловеющих вершин,
Внизу, где дым багрово-красен, -
Моей тоскующей души
Неистовые ипостаси.

* * *
Солнце, ослепнув в седеющей мгле,
вдруг раскололось.
Ощупью по леденящей земле -
прямо на голос.

Сильный и звучный, он бьется вдали.
Место пустое,
тело, сведенное спазмой, земли
чующий, кто я?

Все позабывший бродяга и вор,
дышащий ради...
Я истреблю тебя взглядом в упор,
злое исчадье.

Скрытых завесой немало врагов
в липком тумане.
Снова услышу настойчивый зов.
Он - не обманет.

Тело, привыкшее слушать меня,
честно боролось.
Так - до восхода, до яви, до дня -
только на голос.

Город сумасшедших
Разум мой - на исходе.
Хаос и кутерьма.
Все поголовно сходят
в доме у нас с ума.

Веселы мы на диво.
Сколько же нас таких:
спятивших и счастливых,
зрелых и молодых?

Здесь то и дело слышен
радостный, звонкий смех.
Даже у зданий крыша
едет, причем у всех.

Рухнут засовы вскоре,
будет увит плющом
выстроенный на горе
бывший тюремный дом.

На стебельках зеленых
вспыхнут цветы весной.
Город умалишенных,
праздничный и смешной.

День, что напрасно прожит,
незачем вспоминать.
Если нам Бог поможет,
выучимся летать.

Счастливы сумасшедшие...